Благословение - православное издательство.

Акции

Профилактика коронавируса

О священниках, настраивающих себя на признание екатеринбургских останков

Предисловие

Для некоторых наших священников в признании или непризнании екатеринбургских останков царскими никакой проблемы не существует.  Давно мол доказано, что останки царские, и проблема только в одном — в «упрямстве» Церкви, от какового термина клирик удержится. Это просвещенные иереи. Один из них — професссор духовной академии, читающий курс истории Церкви. Другой — помоложе, член синодальной комиссии по канонизации святых, также с серьезной гуманитарной основой, несмотря на которую он выступал на позапрошлых Рождественских чтениях в Москве с подробнейшим докладом сугубо естественно-научного характера, посвященным генетической идентификации останков. Нетрудно было догадаться, этот доклад оказался дальним «закидыванием удочки». Но статья говорит не о таких священниках.

Речь пойдет о духовенстве, почитающем Царскую Семью, серьезно относящемся к судьбоносным вопросам, связанным с подвигом  Царской Семьи, разделяющем скорбь многих православных о недостатке внимания в нашем православном народе к этому подвигу и при этом сознательно занявшем выжидательную позицию в вопросе об останках, и даже в определенную сторону выжидательную — в сторону признания. Возникают вопросы: «А вы что хотите? Осудить их за это? Откуда вы взяли про «определенную сторону»? Они поступают как послушные чада Церкви: как Церковь решит вопрос, так и станут считать, примут сердцем это решение — что же в этом плохого?»

Мирянину писать о духовенстве очень уж неполезно, и я берусь за дело, меня самого смущающее, но не для того, чтоб осудить или укорить, или призвать, но из-за некоторой глубокой сердечной задетости. Я сказал бы, что не могу молчать, если б это выражение не было затерто Толстым. Я не осуждаю, а недоумеваю! И если вижу объяснение своему недоумению, то весьма и весьма сокрушаюсь в связи с найденным объяснением.

У статьи, предлагаемой вниманию читателя, есть повод — это недавняя публикация прот. Александра Шаргунова, ревностного почитателя Царственных мучеников на портале РНЛ. Мы начнем с того, что обратимся к этой публикации, затем рассмотрим кратко вопрос об идентификации екатеринбургских останков, а затем поговорим еще об одном священнике, имя которого я называть не стану.

Что же сказал священник?

Краткая заметка отца Александра, названная «О мощах Царственных страстотерпцев», опубликована 20 июля с.г. и имеет подзаголовок: «Ответ на письмо читателя о екатеринбургских останках». Письмо читателя, считающего критиков подлинности «царской могилы» «ревнителями не по разуму», сводится к следующему предложению в виде вопроса: «Может быть, новой комиссии не следует настаивать на своем во избежание ненужного разделения Церкви?».

Что ответил отец Александр? Самое начало его ответа так значимо, что стоит привести его без сокращений: «Определение, являются ли эти останки подлинными - совсем не второстепенный вопрос. Святая Церковь свидетельствует, каким дивным чудом могут быть мощи умершего человека, мощи святого. Через них действует сила Христова Воскресения. Поколения русских людей в течение веков воспитывались на благоговейном почитании мощей святых, всегда связанном с рассказами о подвигах святых подвижников и мучеников. Жития святых и святыни были основанием народной нравственности и культуры. И одной из характерных особенностей русского православия всегда было паломничество к святым местам. Эти традиции живы и доныне. А когда мощи святых, таких, как, например, мученики Антоний, Иоанн и Евстафий Виленские или святой Феодосий Тотемский, или Иоасаф Белгородский были выставлены после революции в московских музеях, многие верующие приходили, чтобы поклониться им, а некоторые священники даже совершали перед ними молебны».

Далее отец Александр очень подробно и выразительно напоминает об имевших место при советской власти надругательствах над святыми мощами и оправдывает памятью об этих надругательствах народное недоверие к захоронению 1998 года, давая той акции резко-негативную оценку: «Создавая видимость восстановления исторической справедливости, эти люди пытались воспрепятствовать прославлению царя или, если оно все-таки состоится, сделать его чисто декоративным. Раньше враги Церкви старались уничтожить святыню физически, чтобы ее просто не было, а теперь главная их забота о том, чтобы соль потеряла свою силу».

Глубокую мысль отца Александра было бы весьма естественно продолжить, применяя к современному витку признания останков царскими. «Смотрите, на эти черепа, смотрите, смотрите, как уверенно мы оперируем с ними! Неученые, поверьте именитым ученым!» — разве, по сути, это не кощунство? Разве здесь не видно десакрализации Царственных мучеников?

Но нет, священник продолжает иначе, он без перехода, довольно неожиданно пишет: «Святитель Иоанн Златоуст говорит, что нагие кости святых угодников дороже всех сокровищ мира. И мы можем сказать, что мощи святых царственных страстотерпцев могут оказаться дороже всего золота, всех алмазов, всех утраченных богатств России, опираясь на которые она надеялась возродиться».

Так заканчивается публикация отца Александра Шаргунова. И нельзя не заметить, что пара слов «могут оказаться» — не окажутся, а только могут — совершенно заслоняются мыслью о драгоценности возможного обретения: «дороже всего золота, всех алмазов, всех утраченных богатств России» (так и слышишь волны интонации отца Александра). Стоит только дождаться научной идентификации, и мы обретем величайшее сокровище… А если вернуться к названию заметки и воспринимать его как утверждение (не «О предполагаемых мощах Царственных страстотерпцев», но всё уже ясно: «О мощах Царственных страстотерпцев»), то и обрели уже!

Как же быть с тем, что — столь справедливо — сказано в начале заметки? Или в данном случае народное почитание не требуется? Почему же?! Сам отец Александр не согласился бы с этим. Но тогда с какого же момента оно начнется? В течение 27 лет с обретения останков на Поросенковом Логу не было отмечено ни одного благодатного свидетельства в пользу их святости (Анатолий Степанов, правда, объяснил недавно, почему: потому что Екатерининский придел в Петропавловском соборе закрыт), а теперь они могут оказаться величайшим сокровищем? В истории Церкви это был бы первый пример, но не святости мощей, «научно доказанной», а навязывания церковному народу святыни, святыней не являющейся.

И кто уже участвует  в этом навязывании? Один из самых уважаемых московских священников, душу положивший в 1990-е годы ради признания Царской Семьи святыми мучениками, оказавший ревностное сопротивление признанию останков в 1998 г.

Дата публикации впечатляет — 20 июля. Оставим в стороне официальное заявление о признании останков царскими, прозвучавшее в Царские дни, после которого появилась публикация отца Александра. Нас интересует другое «после». Казалось бы, прот. Александр Шаргунов, по своему глубокому и давнему небезразличию к Царственным мученикам, должен был бы следить за полемикой вокруг останков. И должен был бы заметить, что с середины мая прекратились публикации в пользу признания останков царскими. И что не было опубликовано вообще ни одного возражения на независимые исследования стоматолога Э.Г. Агаджаняна и историка А.А. Оболенского, однозначно свидетельствующие о невозможности столь желаемого кем-то признания. А надо сказать, что с конца ноября 2017 года и до летних месяцев 2018 года появился целый ряд соответствующих публикаций указанных авторов, как в церковной, так и в светской печати. Будем, однако, справедливыми. Одно возражение было опубликовано, оно и сейчас повторяется: «Кто вы такие?» 

Не Царские это зубы

С давних пор, и это всем известно, стоматологическая экспертиза, при условии достаточной ее обстоятельности, ценится в криминалистике не меньше, чем отпечатки пальцев. Если «да», то «да», если «нет», то «нет». К сожалению, в распоряжении ученых нет стоматологических карт Царской Семьи, такие карты в начале ХХ века не велись. Но есть множество других документов (относящихся к оплате зубоврачебной помощи, дневниковых записей и пр.), позволяющих вместе с профессиональными наблюдениями стоматологического плана, делать определенные заключения. Однако скажем вначале, кто такие дантист и историк, образовавшие уникальное содружество.

Эмиль Гургенович Агаджанян (1966 г.р.) — врач-стоматолог-ортопед, генеральный директор Российского стоматологического портала, генеральный директор «Клиники Доброго Стоматолога» СПб, член правления Стоматологической ассоциации Санкт-Петербурга, член европейской и американской стоматологических ассоциаций, автор множества изобретений, отличник стоматологии 1 степени, автор книг, научных и публицистических работ.

Алексей Анатольевич Оболенский (1970 г.р.) – историк, литератор, краевед, автор двух монографий и более трехсот статей, член Союза журналистов России член Союза писателей России, проработавший долгие годы главным редактором ряда светских и церковных изданий.

Не смущаясь необходимостью иметь дело с научной терминологией,  дотошный читатель может познакомиться с комплексом статей

Агаджаняна и Оболенского на сайте «ЦАРСКАЯ ПРАВДА. Исследование судьбы Императора Николая II и его семьи». Подчеркнем, что все наблюдения  стоматологического характера основаны на материалах официальных экспертиз, опубликованных в 1990-е годы (публикации указаны на упомянутом сайте). Здесь мы ограничимся несколькими разрозненными фактами, на наш взгляд, весьма выразительными, из двух разных статей.

  1. «Дополнительное заключение специалистов».

Долгие годы обладатель черепа № 4 не получал крайне необходимой ему зубоврачебной помощи, что никак не могло относиться к Николаю II - см. внятную публикацию А.А.Оболенского «Что делал Император Николай  II у зубных врачей?»

Однако два зуба черепа № 4 были удалены за 2-3 месяца до смерти, причем удаление одного из них должно было быть связано с  остеомиелитом, который не мог не давать в течение долгого времени и сильных болей, и больших проблем, в частности,  хронической интоксикации с соответствующими симптомами, вялостью, апатией, бледностью кожных покровов и т.д. Ничего похожего на подобные симптомы нельзя выявить в дневниках Государя и Государыни.  А последний раз, когда ему была оказана зубоврачебная помощь, приходился на дату, отстоящую от даты смерти в 4, 5 месяца, причем об удалении доставлявшего долгие мучения зуба речь не шла.

Обладательница черепа № 7 также долгие годы до смерти не получала

необходимой зубоврачебной помощи. В то же время известно, что зубной врач С.С. Кострицкий очень успешно избавил Императрицу от сильных зубных болей и основательно вылечил ей зубы за 8 месяцев до смерти, так что после его отъезда из Тобольска Государыня не обращалась больше к зубному врачу, хотя могла это сделать. К тому же и Государя, и Государыню в последние несколько лет их жизни лечил один и тот же врач Кострицкий, а уровни лечения зубов черепа № 4 и черепа № 7 сишком сильно разнятся.

лейб-стоматолог С.С. Кострицкий

  1. «Не Царские это зубы».

Отметим один лишь факт. Достоверно известно, что великая Княжна Татьяна Николаевна обращалась за помощью к стоматологу 2 раза в жизни, в 1915 году и в 1916 году. В.К.Татьяне приписывается череп № 6. Но если бы это было действительно так, то за два посещения С.С. Кострицкий должен был бы поставить девушке... 23 пломбы!

Великая Княжна Татьяна Николаевна 

Скажем, наконец, что количество вопросов, обращенных к современному следствию в результате независимой стоматологической экспертизы — более двух десятков. Ответ не получен.

Тема данной статьи не является ни естественно-научной, ни исторической, ее задача — выразить опасения мирянина по поводу установок наших пастырей. Обзор научных исследований, не позволяющих признать останки подлинными, содержится в нашей с Ю.А. Григорьевым статье «Останки не царские». В рассмотренном же только что пункте мне хотелось показать на примере, что при некотором (и даже не очень большом) внимании к проблеме останков беспристрастный разумный человек приходит к самостоятельному однозначному выводу: они не имеют отношения к Царской Семье.

Мощи или гвозди?

Странность названия станет вскоре понятной. Я предполагаю рассказать о священнике, с которым в течение ряда лет находился в самых уважительных и дружеских отношениях и отношения с которым были прерваны, когда он обнаружил свою лояльность к признанию останков царскими. Ну и что, мне скажут, имеет право. А кто же с этим спорит? Назовем священника отец И.

Дело в том, что в данном вопросе я «слишком много знал» касательно отца И. В течении весны 2015 года мною была написана небольшая книга, оставшаяся неопубликованной: «Великая фальшивка ХХ века» — читатель понимает, о какой фальшивке в ней говорится. Отцу И. книга очень понравилась — несмотря на ее обстоятельность, он не «составил о ней представление», а всю прочитал. Той же весной отец И. ходатайствовал об этой книге перед издательством, где к его мнению вполне прислушивались. Главным редактором, однако, дело было «замотано», книга не вышла, а летом того года была образована Правительственная комиссия по захоронению «останков Цесаревича и Великой Княжны Марии Николаевны», и возникшее в связи с этим напряжение разрешилось осенью созданием Церковной комиссии по исследованию «екатеринбургских останков», а также назначением нового следствия. В.Н. Соловьев оказался отстранен, и моя книга потеряла актуальность, ибо во многом была «антисоловьевской» . Время шло, о деятельности новой комиссии и нового следствия ничего не публиковалось, как вдруг, в марте 2017 г. владыка Тихон (Шевкунов) выступил с памятным докладом на конференции в Сологубовке, тем и прославившейся. Всё стало ясно: знаменитое «даже», сказанное владыкой Тихоном осенью 2015 года: «Мы рассматриваем все версии, даже официальную», очевидно, трансформировалось в «только». А для людей, живших многие годы при советской власти и умевших читать между строками, замечать те или другие ньюансы и т.п., эта ясность была уже стопроцентной: останки признаны царскими, теперь это будут «проталкивать». Я пришел поговорить с отцом И. «Знаете, Андрей, - сказал он мне, - я держусь в этом вопросе отсутствия какой-либо предустановки». Увы, в его словах можно было сразу услышать совершенно определенную «предустановку»: я как начальство. А начальство поворачивалось, как могло показаться, в сторону признания. И тут наше дружество сыграло злую шутку со священником. Самым доверительным образом он сказал мне то, что, если б немного подумал, счел бы говорить неосторожным: «Понимаете, главное — в нашем почитании Царственных мучеников, а что там захоронят, неважно. Да Вы и представить себе не могли бы, что порою лежит в мощевиках! Гвозди какие-то...». Тогда я, хоть и не принял предложенного соображения, но сравнил его для себя с почитанием святых икон: главное восходить к первообразу. Но с течением времени, возвращаясь к той (последней) нашей беседе, все с большим и большим не отвращением даже, а содроганием вспоминаю то, как отец И. оправдывал признание лжемощей мощами. Зная — оправдывал! Почему? Увы, с уверенностью скажу, он не стал бы этого делать, если б не продумал и не прочувствовал, исходя из собственной информации, «расстановку сил» вокруг вопроса. И это тревожно.

Послесловие

Православная Церковь живет в государстве по принципу икономии. Понятно, что в реальной жизни этот принцип чреват издержками. Но даже если думать о нем, какое имеет он отношение к проблеме «екатеринбругских останков»?! Какими последствиями грозит для жизни Церкви то, что она так и не признает останки царскими? «Дядя», которому хочется признания, будет недоволен? Почему священники согласуют свои взгляды с неизвестным всесильным «дядей», а не с собственной совестью и Христом? Потому что здесь «чисто научный вопрос», не затрагивающий вопросов веры? Можно так лукаво считать и именно так, конечно же, лукаво и считается. Священники, настраивающие себя на признание, не удосуживаются выработать свой собственный взгляд на останки и сознательно не вникают в имевшую место дискуссию. Я хорошо представляю, с какой лицемерной веселостью отмахивается отец И. от возможного вовлечения в разговор об останках: «Ах! Все эти споры, споры…». Почему бы тогда и архиерею не отмахнуться? Один отмахнется, другой отмахнется, «дядя», так или иначе, о себе напомнит — почему бы и не признать? тем более в порядке «икономии». А Патриаршим требованием открытости, честности и стремления к истине в вопросе об останках можно и пренебречь.

«Царство Божие подобно закваске» (Мф.13.33) — кому ж, как не духовенству, ревновать о «вскисании» оной? Есть, однако, и другие «закваски», беречься которых заповедал Господь. И если чайная ложка одной из них примешивается к закваске Христовой, то не отравляет ли все, что вскисло?

Случается, я бываю в храме, где служит отец И. Он, несомненно, выдающийся проповедник — глубокий, трезвый, содержательный, порой весьма яркий, я по-прежнему отдаю ему должное. Но прерванность отношений дает себя знать. Когда я слышу его слова о том, что перед каким бы выбором мы ни оказались поставленными, мы должны сердцем выбрать Христа, я не могу не думать того, что думаю.

Патриарх Алексий II

 

Источник:

http://www.segodnia.ru/content/205584


Комментарии


Заголовок комментария:
Ваш ник:
Ваш e-mail:
Текст комментария:
Введите текст на картинке
обновить текст
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20