Благословение - православное издательство.

Завершился Великорецкий крестный ход, который в этом году проходил с ограничениями и даже запретами. Духовенство в Крестном ходе официально не участвовало. По благословению правящего архиерея священники только перевозили на машине икону Святителя Николая из Вятки в село Великорецкое. Однако один священник всё-таки дерзнул пройти вместе с народом крестным ходом. Это – известный поэт, лауреат ряда литературных премий протоиерей Леонид Сафронов. В видеоотчёте Олега Арбузова-Вятского он уже объяснил свою мотивацию. 

Сегодня мы предлагаем вниманию читателя текст супруги отца Леонида матушки Фотинии. Ситуация с Великорецким крестным ходом нуждается ещё в нашем осмыслении. Мы столкнулись с уникальным случаем, когда миряне и священник проявили неподчинение властям церковным и светским, но не ради оппозиционности, а во имя иных целей. Надеемся, что поистине народный батюшка отец Леонид Сафронов не будет подвергнут прещениям за своё благое непослушание.

Итак, Великорецкий крестный ход 2020 года, несмотря на опасения, предупреждения и угрозы властей в связи с короновирусом, состоялся. Несмотря на то, что никакой пропаганды, призывов на Крестный ход не было. То, что Крестный ход всё-таки пошёл, это результат глубинных внутренних общественных и духовных процессов.

В психологии есть такое понятие «коллективное бессознательное». Впрочем, о «бессознательном» можно говорить, когда Навальный, используя методики манипуляции сознанием, вывел детей на свои протестные акции. «Бессознательное» – это произошедшие в Америке беснование. А вот, скажем, в Армении никакого «бессознательного» не было, власть сменили очень даже «сознательно». О народном самосознании говорит и Л.Н.Толстой в «Войне и мире»: «Все захотели». «Все захотели» – и победили двунадесять языков. Вот это даже не просто сознательное, а сверх-сознательное состояние, когда «все захотели», формирует из массы индивидуумов, из толпы НАРОД.

Так вот, на Великорецкий крестный ход 2020 г. пошёл НАРОД. Но, похоже, наши чиновники совершенно не понимают, что это такое… Вернее, КТО ТАКОЙ народ. Для чиновников народа нет. Есть электорат, есть народонаселение, коллектив, контингент, наконец, есть быдло, или, как выразился один оппонент Н.С. Михалкова, «быдляк». Даже писатель Крупин народа не разглядел – ему бодливые овцы привиделись.

Когда о.Леонид был ещё дьяконом, чиновник, молодой мощный мужик, повинуясь то ли тогдашней моде, то ли глубинному зову сердца своей супруги, согласился повенчаться. Венчание длится 40-45 минут. За этот промежуток времени, мужик трижды падал в обморок от запаха ладана. И трижды дьякон на своих плечах вытаскивал его на улицу отдышаться. В конце концов, пришлось мужика усадить на стул и таким образом закончить обряд. Ну, можно ли всерьёз рассматривать мнение этого человека о крестном ходе? И вот таких, падающих в обморок от запаха ладана у нас во власти, к сожалению, много.

Вот интересно, в сортире ещё никто никогда в обморок не упал. От запаха каких-то там французских духов тоже никто в обморок не падает. От их стоимости – да, а от запаха – нет. А вот от запаха ладана – с ног валятся. Ладан – не короновирус, а с ног сшибает. Эти вот «запретители», которые от церкви шарахаются, как чёрт от ладана, и утверждают, что крестный ход опасней, чем поход в магазин. Какие слова подобрать, чтобы они проявление народной жизни с массовыми мероприятиями не путали?

А теперь о послушании. Время нынешнего Великорецкого крестного хода особенное. Опасность такова, что ни духовенство не имеет морального права давать благословение на крестный ход, ни само священноначалие не смеет распоряжаться жизнью и здоровьем своих священников, спрашивая с них крестоходовское послушание. Не бывает такого приказа: «Лечь на амбразуру». Каждый один на один со своей совестью. Взвесить нужно всё: свой духовный «багаж», ответственность перед семьёй, перед Родиной, перед Богом. Просто желание взять и пойти на Великую – не в счёт, – каждый понимает, что такой подход легкомыслен, безответствен и пагубен.

Отцу Леониду Сафронову выпал жребий быть единственным священником этого крестного хода. Отец Леонид очень долго размышлял над всем этим. Никому из своих духовных чад благословение на крестный ход не дал. Он до последнего не знал: пойдёт или не пойдёт. Вернее: он знал, что пойдёт, но рассчитывал идти в одиночку или с двумя-тремя спутниками. Но когда увидел НАРОД, он понял, что должен быть с НАРОДОМ, и что он – часть НАРОДА. Вот его слова: «Те, кто запрещает крестный ход, сами на крестные ходы не ходили, поэтому они ничего не теряют от своих запретов, потому что ничего и не приобрели. А вот народу есть что терять. Потому что народ это паломничество, этот крестный ход хранит как зеницу ока с 14 века, и мы не имеем право разбазаривать это богатство».

Нынешняя короновирусная ситуация немногим отличается от ситуаций, в которых о.Леониду приходилось заниматься богослужебной практикой. Мне приходилось воочию наблюдать, как батюшка исповедует умирающего от туберкулёза заключенного. Представьте узкую длинную, как пенал, камеру-палату: стены грязно-зелёного цвета, две кровати вдоль одной стены и две другие вдоль другой. Заняты только две у окна. Умирал тот, который слева. На кровати с панцирной сеткой без матраса в какой-то груде тряпья лежит человек с землисто-серым лицом. Самое страшное в этом лице – это то, что совершенно невозможно определить, сколько же лет умирающему. Очень жутко и странно от сознания, что этому человеку могло быть двадцать лет, а могло быть и семьдесят… Священнику пришлось так низко склониться над больным, чтобы услышать его речь, что со стороны казалось, что он, как мать над ребёнком, касается губами лба умирающего… Сотрудники этого учреждения, бывало, заражались от куда как менее близкого контакта с больными. Умирающий туберкулёзный больной в десятки раз заразней просто туберкулёзного больного, а тут...

Впрочем, священник исповедовал и ушёл. А вот тот, кто занимал кровать по соседству с умирающим, остался… Это был парень около тридцати лет. Он взял на себя подвиг (!) ухаживать за умирающими. Таким образом, он проводил в последний путь несколько человек. Он дышал одним воздухом с умирающими, он подносил к их губам воду, порой, из своего стакана… И он оставался живым… Дивны дела твои, Господи! Как же любишь Ты своих благоразумных и неблагоразумных разбойников!

А теперь подумайте сами, посмел бы архиерей дать благословение священнику на такого рода поступки? И разве могло кому-то прийти в голову обеззараживать лжицу спиртом? И стоит ли священнику в каждом подобном случае бежать к епископу за благословением, тем более, что рукоположение во священника – уже даёт право на Богослужение в какой бы то ни было обстановке.

В Горохове, одной из остановок крестного хода, случилось одно любопытное происшествие. Было это лет 18 тому назад. В Горохове был устроен православный лагерь для детей. Лагерь был полу-официальный, если не сказать, что подпольный. Дети жили в палатках. Пищу тоже готовили в полевых условиях. И вот у всех детей вдруг начался понос. Это была просто катастрофа. Здоровье детей оказалось под угрозой. Окормляли лагерь трое священников, но на тот момент в лагере был только о.Леонид. На утро должны были приехать машины, чтобы начать эвакуацию… А ночью батюшка стал служить молебен Николаю Чудотворцу. И вот настал момент, когда нужно было читать Евангелие. Тут фелонь вдруг как бы сама собой поднялась, и что-то мерзкое прошмыгнуло за спиной священника. Священник испытал самый настоящий ужас, но Евангелие из рук не выронил и закончил молебен. Наутро все дети оказались здоровыми. Это факт, и многие тому были свидетелями. Вот что такое молитва, обыкновенный молебен по Требнику.

Так что и с нынешней хворобой молитва и пост не помешают. Тем более, что нынешняя болезнь – это болезнь крови. Не могу не думать, что Причастие Тела и Крови Христовой не может не очищать нашу кровь. В нас течёт Кровь Христова – это залог нашей жизни.

Так можно ли священнику пострадать от короновирусной инфекции? Можно. И ещё как можно, что мы и видим. Ведь победители в битве – это не только те, кто радуются салюту, но и те, кто лёг грудью на амбразуру.

Читала комментарии к сообщениям о крестном ходе. Любопытно, что кое-кто прямо-таки истерить начал: остановите рассадник короновируса! Куда полиция смотрит?! Разогнать! Мы все умрём! Интересно, что тот, кто желает натравить полицию на народ разгоном крестного хода, – он же любит обвинять полицию в произволе, жестокости и подавлении свободы российских граждан. К чести самой полиции, следует отметить, что полиция, изначально заявив, что никакого сопровождения крестного хода не планирует, быстро сориентировалась и выставила обычные в таких случаях посты.

Протоиерей Александр Балыбердин, клирик Вятской епархии, в интервью «Комсомольской правде» заявил, что крестный ход движется без духовенства. В лице о.Леонида Сафронова идёт всё духовенство Вятской митрополии… «Называть это "крестным ходом" – без священников, идущих впереди фонаря, креста, хоругвей и самой Великорецкой иконы – не следует». Да, «без фонаря» и крестный ход – не ход. Ну, значит – пусть будет паломничество. Помнится, этот знаток по крестным ходам и традициям Вятки как раз и ратовал за семейные паломничества, не очень-то хорошо отзываясь о Великорецком крестном ходе в своём «романе» «Буковый лес»: «...семейное паломничество переродилось в тысячеголовое и заорганизованное шествие во главе с первыми лицами региона, в котором верующие выполняли роль статистов, восторженной и послушной массой», крестный ход стал напоминать «огромного тысячеглавого дракона».

Собственно говоря, за что священник Балыбердин ни возьмётся, всё выходит бездарно и пошло. Когда-то на крутом берегу р.Великой стояли две величественные сосны. Они были настолько устремлёнными ввысь, что и корнями оттолкнулись от земли и как бы парили в воздухе. И вот эти-то прекрасные «парящие» сосны, природный памятник, о.Балыбердин посчитал за пережитки язычества, потому что паломническая молодёжь, особенно дети, любили ползать под их корнями. Мне тоже нравилось, взбираясь по склону, пробираться через лабиринт корней. И вот по приказу о.Балыбердина эти «парящие» сосны были уничтожены.

Отец Леонид – русский поэт. Когда-то он написал такие строки: «Жизнь прожить, что Поле Куликово, за Россию в битве перейти». Написал, чтобы потом не отступать от своих слов и подтверждать их всю оставшуюся жизнь. Ему выпал жребий идти с крестным ходом. В своём поступке он руководствовался не только своим священническим опытом, но и надеждой, упованием, даже уверенностью, что за него обязательно будут молиться десятки, а то и сотни собратьев-священнослужителей.

Ходил крестным ходом такой девяностолетний паломник, ветеран войны, потом он принял монашество в Великорецком монастыре. Когда его спросили: «Дедушка, зачем же ты идёшь?» Он ответил: «Николай Чудотворец так много сделал для России…».

Матушка Фотиния Сафронова, Кировская область

Источник